Все статьи на QRZ.RU Экспорт статей с сервера QRZ.RU Все статьи
категории "Прочее"
... С самого начала плавания обоим радистам хватало работы в их рубке. Как только мы очутились в течении Гумбольдта, из ящиков с батареями стала капать морская вода, и пришлось покрыть все, что только возможно было спасти в условиях открытого моря. Потом радистам пришлось поломать голову над тем, как пристроить на маленьком плоту достаточно длинную антенну. Они попытались пустить антенну вверх, привязав ее к воздушному змею, но от порыва ветра змей попросту окунулся в гребень волны и исчез. Тогда они стали пускать антенну вверх с помощью воздушного шара, но тропическое солнце выжигало дырки в шаре, так что он сморщивался и падал в океан. А затем у них возникли неприятности из-за попугая.
Случалось, что они сидели в радиорубке, забыв обо всем на свете, с магическими наушниками, установив связь с каким-нибудь радиолюбителем, скажем, из Оклахомы. Вдруг их наушники умолкали, и они не могли поймать больше ни звука, сколько ни старались проверять провода и вертеть кнопки. Попугай в это время занимался тем, что клевал проволоку антенны. Особенно часто это происходило в первые дни, когда антенна понималась вверх привязанная к воздушному шару. Но однажды попугай серьезно заболел. Он уныло сидел у себя в клетке и два дня не притрагивался к пище, а в его помете блестели золотистые крупинки антенны.
К этому можно добавить, что лишь после двухнедельного плавания в течении Гумбольдта мы вышли из мертвой зоны Анд, в пределах которой короткие волны также немы и безжизненны, как воздух в пустой коробке из-под мыла.
Но вот однажды короткие волны неожиданно пробились, и позывные Торстейна услышал какой-то случайный радиолюбитель в Лос-Анжелосе, который возился со своим радиопередатчиком, стараясь установить связь с другим радиолюбителем в Швеции. Американец спросил, какой системы наш передатчик, и, получив исчерпывающий ответ, осведомился у Торстейна, кто он такой и где живет. Когда он услышал, что Торстейн проживает в бамбуковой каюте на плоту в Тихом океане, раздалось несколько странных пощелкиваний, и Торстейн поторопился сообщить некоторые подробности. Как только человек в эфире пришел в себя, он передал нам, что его зовут Гал, а его жену Анна, она по происхождению шведка и известит наши семьи о том, что мы живы и здоровы.
В этот вечер нам казалось странным, что совершенно чужой человек, по имени Гал, один из многочисленных жителей далекого Лос-Анжелоса, был единственным в мире человеком, не считая нас самих, который знал, где мы находимся и что у нас все благополучно. Начиная с этого вечера, Гал Кемпел и его друг Френк Кюевес по очереди дежурили каждую ночь и ловили сигналы нашего плота, а Герман получал благодарственные телеграммы от начальника бюро погоды США за то, что дважды в сутки передавал по шифру метеорологические сводки из района, о котором сведения поступали очень редко, а сводки вовсе отсутствовали. Впоследствии Кнут и Торстейн почти каждую ночь устанавливали связь с другими радиолюбителями, а те передавали наши приветы в Норвегию через коротковолновика по имени Эгиль Берг, который жил в Нутоддене.
Лишь на несколько дней, когда мы находились посреди океана, наша радиостанция совершенно прекратила работу, так как в радиорубку набралось слишком много соленой воды. Наши радисты лезли вон из кожи, целыми днями и ночами возясь с отвертками и паяльником, а далекие радиолюбители думали, что с плотом все кончено. Затем как-то вечером позывные LI2B понеслись в эфире, и в одно мгновение радиорубка зажужжала, подобно осиному гнезду, так как несколько сот американских коротковолновиков одновременно застучали ключами, отвечая на наш призыв.
В самом деле, когда мы попадали во владения наших радистов, у нас бывало такое ощущение, словно мы сидим на осином гнезде. Все было мокрым от воды, проникавшей со всех сторон; на бальсовом бревне лежал небольшой резиновй коврик, на котором сидели радисты, но если кто-нибудь из нас дотрагивался до ключа Морзе, он немедленно чувствовал удар тока одновременно в задней части и в кончиках пальцев. А если кто-нибудь из нас, посторонних, пытался украсть карандаш из богатой всякими принадлежностями радиорубки, у него волосы на голове вставали дыбом или же с огрызка карандаша начинали сыпаться крупные искры. Только Торстейн, Кнут и попугай могли без риска лавировать в этом уголке каюты, и мы прибили кусок картона, чтоб отметить границу опасной для остальных зоны.
Однажды поздно вечером Кнут сидел в радиорубке и с чем-то возился при свете фонаря; вдруг он потянул меня за ногу и сказал, что разговаривает с парнем по имени Христиан Амундсен, который живет под самым Осло. Это был один из наших радиолюбительских рекордов, так как наш маленький коротковолновый передатчик с его 13990 килогерцами мог дать не более шести ватт, то есть приблизительно столько же, сколько дает маленький электрический фонарь. Это произошло 2 августа, и мы проплыли уже 60 град. в западном направлении, так что Осло находилось как раз на противоположной стороне земного шара. Королю Хакону на следующий день исполнялось 75 лет, и мы послали ему поздравительную телеграмму прямо с плота; а еще через день мы снова услышали Христиана, передавшего нам ответ короля, который пожелал нам дальнейшей удачи и успешного окончания путешествия...
***
... Катушки и другие детали радиопередатчика были разложены на совершенно сухих коралловых плитах и сохли на тропическом солнце, а Торстейн и Кнут соединяли их и свинчивали. Прошло все утро, и обстановка становилась все более и более напряженной. Мы забросили все остальные дела и окружили наших радистов в надежде, что сумеем им чем-нибудь помочь. Мы должны быть в эфире до десяти часов вечера. К этому времени истечет тридцатишестичасовой срок, и радиолюбитель с Раротонги передаст призывы о высылке самолета и спасательных экспедиций.
Настал полдень, затем вечер, и солнце зашло. Хватило бы только выдержки у человека на Раротонге! Семь часов, восемь, девять. Напряжение достигло предела.Ни признака жизни в передатчике, но приемник NC-173 стал оживать у самого основания шкалы, где слабо звучала какая-то музыка. Но на любительском диапазоне ничего не было слышно. Постепенно, однако, звуки начали пробиваться - вероятно, все зависело от сырой обмотки, которая просыхала с одного конца. передатчик все еще был мертв - повсюду короткие замыкания и искры.
Оставалось меньше часа. Ничего не выйдет! Передатчик вышел из строя, и мы решили снова испробовать маленький подпольный передатчик, которым пользовались во время войны. Несколько попыток мы уже делали в течение дня, но безрезультатно. Может быть он теперь немного подсох? Все батареи были совершенно испорчены, и для получения тока нам приходилось крутить маленькую ручную динамку. Это была нелегкая работа, и мы четверо, профаны в радиотехнике, в течение всего дня сидели и крутили эту адскую машинку.
Тридцать шесть часов должны были скоро истечь. Я помню, как кто-то шептал: "семь минут", "пять минут", и затем больше уже никто не смотрел на часы. Передатчик был мертв, но приемник что-то бормотал уже близко к нужной нам волне. Вдруг он затрещал на волне любителя с Раротонги, и мы решили, что он ведет разговор с радиостанцией на Таити. Вскоре мы уловили следующий отрывок радиограммы, переданной с Раротонги:
"... ни одного самолета по эту сторону острова Самоа. Я совершенно уверен ..."
Затем все снова затихло. Напряжение стало невыносимым. Что они там затевают? Неужели они уже посылают самолет и спасательные экспедиции? Теперь, без сомнения, сообщения о нас разносятся по эфиру во все стороны.
Оба радиста продолжали лихорадочно работать. С их лиц стекал такой же обильный пот, как и с лица того, кто крутил рукоятку динамки. Электрические колебания постепенно стали появляться в контуре антенны передатчика, и Торстейн в экстазе указывал на стрелку, медленно подымавшуюся по шкале, когда он нажимал ключ Морзе. Дело шло на лад!
Мы, как безумные, крутили рукоятку, а Торстейн вызывал Раротонгу. Никто не слышал нас. Еще раз. Теперь опять пробудился приемник, но Раротонга нас не слышала. Мы вызывали Гала и Френка в Лос-Анжелосе и морское училище в Лиме, но никто не слышал нас.
Тогда Торстейн послал сигнал CQ: иначе говоря, он вызывал все станции в мире, которые могли услышать нас на нашей любительской волне.
Это дало некоторый результат. Теперь чей-то слабый голос из эфира стал тихо вызывать нас.
Мы повторили сигнал и сказали, что слышим его. Тогда тихий голос из эфира произнес:
- Меня зовут Поль, я живу в Колорадо; как вас зовут и где вы живете?
Это был какой-то радиолюбитель. Мы продолжали крутить ручку, а Торстейн схватил ключ и ответил:
- Это "Кон-Тики", нас выбросило на необитаемый остров в Тихом океане.
Поль не поверил этому сообщению. Он думал, что какой-то коротковолновик из соседнего квартала разыгрывает его, и больше не появлялся в эфире. В отчаянии мы рвали на себе волосы. Вот мы сидим здесь, под пальмами, звездной ночью на необитаемом острове, и никто не верит нашим словам.
Торстейн не сдавался; он снова взялся за ключ и беспрерывно передавал: "Все в порядке, все в порядке, все в порядке". Мы во что бы то ни стало должны приостановить подготовку всех спасательных экспедиций в разных концах Тихого океана.
Вдруг мы услышали в приемнике, как кто-то довольно тихо спросил:
- Если все в порядке, то зачем волноваться?
Затем эфир снова умолк. И это было все.
В полном отчаянии мы готовы были подпрыгнуть до верхушек пальм и стрясти с них все кокосовые
орехи, и трудно сказать, что мы предприняли бы, если бы внезапно нас не услышали сразу и
Раротонга и старина Гал. По словам Гала, он плакал от радости, услышав снова позывные LI2B.
Вся шумиха немедленно прекратилась; мы опять были одни, и никто нас не тревожил на нашем
острове Южного моря. Совершенно измученные, мы улеглись спать на наши постели из пальмовых листьев...
Полностью присоединяюсь к этому отзыву. У Т.Хейердала есть и еще одна книга, описывающая его первое путешествие на о-ва Туамоту с молодой женой в 1939 г. "Потерянный рай", перевел ее на русский (как и Кон-Тики) Л.Жданов, турист, литератор и замечательный человек. В той, довоенной экспедиции, радио у Хейердала еще не было, но начала зарождаться гипотеза о заселении полинезии из Америки, которую он в 1947 экспериментально доказал своим путешествием на плоту. У него было много последователей, и потом не менее десятка плотов перегнали из Южной америки в Полинезию, используя попутный пассат и южно-экваториальное течение, некоторые даже в одиночку! Но был еще один, не менее замечательный, но мало известный исследователь, очень хорошо изучивший морской опыт и суда полинезийцев, француз Эрик де Бишоп. Он утверждал, что полинезийцы были настолько хорошими мореходами, что могли ходить куда угодно, и в Америку, и в бассейн Индийского океана, так что проблемы "заселения" вообще не было! Ему совсем никто не поверил, тогда Эрик построил древнее полинезийское судно с косыми парусами (для лавировки при переменных ветрах) и в 1956 г. прошел с о.Таити к побережью Чили, а потом, построив новое судно (первое уже развалилось), поднялся к экватору и вернулся в Полинезию. Об этом на русском две книги: "Таити-Нуи" самого Э.Бишопа и "Большой риск. Путешествие на Таити-Нуи" Бенгта Даниэльссона, который был в экипаже и Кон-Тики, и Таити-Нуи. Сам Э.Бишоп не был радиолюбителем. Вот, что он пишет о своем радисте, обслуживавшем экспедицию с о-вов: "Ролан - это FO8AD. У всех радиолюбителей есть такие позывные, которыми они дорожат больше, чем именами, унаследованными от предков. Несколько лет назад, по его собственной просьбе, Ролана назначили на этот отдаленный остров, где ему хотелось укрыться от любовных и денежных осложнений, обрести покой и поправить свои финансовые дела. FO8AD с радостью пошел на то, чтобы соприкасаться с внешним миром раз в полгода и получил от Французской администрации должность метеоролога и радиста этого острова... Он зажил в своем особом мире, сутками не снимая наушников...". Во время похода: "Так надоели непрерывные позывные Ролана - FO8AD и Таити-Нуи - FO8AD/MM... Нельзя упускать ни одной возможности повеселиться, а нам такая возможность представляется ежедневно в виде метеорологических прогнозов FO8AD ". Когда съели испорченную рыбу и у всех заболели животы: "Неужели на Таити-Нуи разыграется такая же драма, как в фильме, о котором с восторгом рассказывал мне FO8AD "Если парни всего мира..." Пройдено полпути: "Сегодня вечером наш сеанс радиотелефонной связи проходит хуже... у FO8AD собрались все жены и вахине экипажа Таити-Нуи". У берегов Чили: "Сегодня вечером - сюрприз... устанавливаем связь с чилийским радиолюбителем CE3AG... он сообщил, что... фрегат Бакедано снялся с якоря и, несмотря на страшную бурю, вышел нам на помощь... мы ничего не понимаем... CE3AG задает нам от имени флота три точно сформулированных вопроса и просит ответить только "да" или "нет": 1) Посылали вы...SOS? - Нет. 2) Нужно прислать вам самолетом надувные шлюпки? - Нет. 3) Нужна вам помощь? ...я колеблюсь, и... отвечаю - Да. Так будет лучше... мы еще не терпим бедствие, ... но разве знаешь, что ждет тебя... Я уже отгулял свое по земле и океанам... Со мною четверо молодых спутников..." Эрик де Бишоп умер при высадке на риф Ракаханга после завершении обратного пути в Полинезию на плоту Таити-Нуи II. Он был уже стар и немощен, а плавать за свою долгую и полную приключений жизнь так и не научился.