Все статьи на QRZ.RU Экспорт статей с сервера QRZ.RU Все статьи
категории "DX-экспедиции"
Статья взята с сайта RRC с разрешения автора
Полярный дневник
ВТОРАЯ СЕРИЯ
Борис Мамлин,
шеф-редактор продюсерского центра LBL-Сибирь,
журналист и участник полярной высокоширотной
кинорадиоэкспедиции "Затерянные острова".
...Лопасти вертолёта беззвучно вращаются в небе свинцового света. Солнца не видно, Не видно и горизонта - небо сливается со снегом. Холодно и ветренно. С одной стороны льды какого-то напрочь замерзшего моря, с другой - полуразрушенные домики заброшенной полярной станции. Нас встречают бородатые мужики в унтах, спортивных штанах и зеленых камуфляжных куртках. У каждого на плече автомат Калашникова. Пограничники. Вокруг передней стойки шасси вертолёта собирается свора мохнатых медведеобразных псов - обнюхивают "привет" с Диксона. Им, собакам, радиосвязи не надо... Пока вертолётчики занимаются своей машиной, мы напрашиваемся погреться на заставу, потому что ужас как любопытно, как в таком месте можно ещё и границу охранять. Идем через заброшенный посёлок. Полярной станции больше нет. Во время войны, в сентябре 44-го здесь всплыли две немецкие подводные лодки. Немцы высадили десант и захватили в плен наших полярников, а затем расстреляли станцию из артиллерийских орудий. Пятеро наших зимовщиков, привезенные на подводных лодках в Данциг, отказались сотрудничать с немецкими метеорологами и просидели в концлагере до конца войны. Потом станцию восстановили и работали на ней не один десяток лет. Потом просто забросили. Грустная история. Подходим к заставе. Как положено - вышка там наблюдательная, часовые Родины и всё такое, а над снегом возвышается только крыша казармы. Проходим по прорытой в снегу траншее глубиной метра три и попадаем в теплый барак со скудным освещением. Здесь и канцелярия, и спальня, и оружейная комната, и пекарня и спортзал - вобщем всё, для того, чтобы бойцы как можно реже выходили "на поверхность". Рассматриваем стенды со всевозможной наглядной агитацией. Портрет президента у них уже есть. Моё внимание привлекли условные сигналы ракетами, подаваемые в случае каких-либо осложнений обстановки. Не помню, как там правильно запускать белые и красные ракеты, но один сигнал поразил меня - он подается в случае "выдвижения гражданских масс со стороны тыла". Я вслух представил себе, как со стороны тыла, откуда мы часа четыре летели над снегами и льдами, выдвигаются "гражданские массы" и услышал от Чукова:
- Не иронизируйте, Боря!
Не буду. Идём обратно. Возле вертолёта, особо одаренные радиолюбители из Новосибирска и Красноярска прямо на снегу развернули радиостанцию и пытаются выйти в эфир. Радиостанция очень крутая и хваленая, американцы сделали её специально для экстремальных условий (SG-2020 фирмы SGC - прим. UA9OBA), размерами она чуть больше одного тома Полного Собрания Сочинений Ленина В. И. а рабочая температура до минус сорока и мощности у нее достаточно, чтобы с берегов какой-нибудь Ориноко воззвать к спасательным службам. Антенна под стать радиостанции - вся из себя длинная, блестящая, иностранная. Но всё это великолепие вкупе с опытнейшими Сашей Сухаревым RO9O ex (RZ9OO) из Новосибирска и Пашей Цветковым (RV0AR) из Красноярска оказывается бесполезным перед лицом самой что ни на есть магнитной бури и солнечной активностью, особенно заметной в Арктических широтах. В эфире лишь отвратительное радиолюбительскому слуху шипение и хрип, которому соответствует жаргонизм "гухор" или "глухер" в зависимости от степени душевного расстройства того, кто в это самое время решил пообщаться с миром. Не врали новости по телевизору, когда показывали какие-то там рыжие языки в черном небе...
На лицах Зарубы и Сухарева выражение свирепого уныния. Если то же самое мы услышим сегодня вечером на острове Ушакова, выражения будут другими - эту экспедицию вынашивали шесть лет, искали спонсоров, выбивали разрешения и готовили оборудование и на тебе - какая-то несчастная нужная нам неделя всемирной истории ознаменовалась подлейшей солнечной активностью и абсолютным, полным, всеобщим и беспощадным глухером!
Молча забиваемся в вертолет. Курс - на Северную Землю, Архипелаг Седова, остров Средний...
...Снова с воем глохнет вертолет, снова бородатые мужики с автоматами, на этот раз менее гостеприимные. Здесь мы не просто по технической надобности. Здесь проверяют наши документы и верительные грамоты экспедиции. Здесь уже настоящая граница. Как и в девяносто восьмом, на Среднем жуткая холодина и сильный ветер. Остров размерами четыре километра на восемьсот метров, на два с половиной километра занят взлетно-посадочной полосой. Если точнее, ее длина 2600, но это уже военная тайна. Когда-то самолеты садились и взлетали здесь с частотой чуть ли не Шереметьевской. Большие такие, серебристые, с ядерными бомбами и ракетами - стратегические бомбардировщики, шедшие в сторону Северной Америки и ещё куда-то там на боевое дежурство. Когда-то бесконечные метеорологические, гидрологические, гидрографические и глясиологические экспедиции нескончаемым потоком летели и плыли через Средний к полюсу и обратно. Куча народу обслуживала здесь другую кучу, так что жизнь кипела и деньги, которые никто не считал, неслись сюда со скоростью и силой океанских течений...
Если вы смотрели фильм "Сталкер" или "Письма мертвого человека" про ядерную зиму после одноименной войны, то вы можете себе представить, как выглядит остров Средний. О былом размахе свидетельствуют лишь тысячи, десятки тысяч бочек самых разных видов, которые опоясывают берега Среднего кольцом шириной метров в шестьдесят и огромные цистерны вдоль "взлетки" с неимоверными запасами горючего, которые когда-то завез сюда танкер и которые никогда не кончатся - вместо "стратегов", которым всё это предназначалось, сюда раз пять-шесть в году прилетает мелочь типа АН-26, везущая к Северному полюсу туристов. Случается это в апреле-мае - в это время на Северном полюсе туристический сезон. Рядом с бочками из снега, как замерзшие "чужие", торчат вверх колесами и гусеницами огромные тягачи и топливозаправщики, а чуть поодаль над сугробами возвышается обитая жестью утепленная и застекленная пограничная вышка - картинка точно из какого-нибудь американского фильма про Советский Союз времен холодной войны, да еще заметенные по крышу брошенные домики прежних островитян. Нынешнее население Среднего - человек тридцать пограничников и несколько человек, прилетающих на месяц обслуживать полярные туристические перелеты.
Методом натурального обмена получаем у пограничников бочку соляра для нашего электрогенератора - пограничникам достаётся "горючее" иного рода, традиционная полярная валюта. Все довольны, заталкиваем бочку в вертолёт и снова грохот двигателя, плечо друга на твоей голове - до нашего ОСТРОВА два часа лёту...
Честно говоря, жить в в палатке при температуре минус 27 хочется не особо. Сквозь сон лелею надежду на то, что домики полярной станции острова Ушакова, законсервированной по слухам десять лет назад, пригодны для жилья, хотя Чуков и говорит, что один из домов ушел под лёд по самую крышу. Всё-таки домик, стены там твердые, не тряпочные, крыша...
Когда в иллюминаторе показался остров, сон прошел у всех - в свете закатного солнца мы проносимся метрах в двадцати над заснеженными избушками и парой цистерн. Вертолёт резко набирает высоту и минуты за три облетает весь остров Ушакова, вожделенный для радиолюбительского человечества кусок земли со льдом, IOTA new one, который вот уже полгода каждый день ждут в эфире тысячи людей.
Помните, что такое экспедиция? Правильно. Пока разгружают вертолёт, я беру камеру и вместе с экипажем отправляюсь на осмотр "полярки". Прямо перед нами - баня, архитектурой почему-то напоминающая что-то из Кижей. Наверное, потому что деревянная и на высоком - метра в три - постаменте, с высоким крыльцом, теремок эдакий. Высокий фундамент - обьективная необходимость. Строить приходилось на льду, который подтаивал летом и замерзал зимой, постепенно поглощая всё, что плохо лежит. Пока я снимаю баню, Сергей Михалыч Полетаев сотоварищи уходит чуть вперед, к основному домику станции, который также благодаря высокому основанию, возвышается над ледником.
- Однако, Хозяин проходил. Видишь следы? - Полетаев показывает перчаткой на снег прямо передо мной. Следы размером с голову взрослого человека, идущие из-за угла домика и пропадающие в торосах красноречиво свидетельствуют о том, кто здесь Хозяин. Следы еще не замело довольно приличной поземкой, значит проходил белый совсем недавно. Нужно быть начеку - в это время они без зазрения совести бросаются на всё, что движется. Зима подходит к концу, а зимой медведь не ест по нескольку месяцев. Не от того, что не хочет - нечего. Нерпа подо льдом, чтобы найти разводье, где есть открытая вода, медведи преодолевают сотни километров. А тут целых тринадцать отличных съедобных радиолюбителей - устоять невозможно! Дверь домика заметена так, что мы делаем пару кругов вокруг, прежде чем понимаем, где она находится. Прямо напротив двери, метрах в десяти - ржавый заколоченный вагончик, к которому тянутся толстые провода, очевидно, энергетическая установка. А за вагончиком из снега торчит двускатная крыша. Ледник почему-то проглотил самую новую постройку. Вот и вся станция, если не считать цистерн, метеоплощадки и какой-то хитрой будочки для измерения скорости сползания ледника, как обьясняет москвич Слава Государев.
Слава - уникальная личность. Слава - настоящий ученый-натуралист. С виду - таёжный охотник или лесник - зеленый бушлат с каким-то раритетным значком "Главохота" и специальными звездочками в петлицах, карабин с оптическим прицелом и унты дополняют этот образ. Внутри - преподаватель МГУ, которого до сих пор не могут поделить между собой американцы из NASA и японцы, приглашающие Славу в свои экспедиции то на Камчатку, то в Японию, то ещё куда-нибудь, и при этом всячески задабривающие. Слава, похоже, знает всё. Например, то, что возраст белого медведя определяется по спилу зубов под микроскопом в ультрафиолетовом освещении. Или что такое гелиограф, заленивленный батиметрический термометр и вообще любая штука, которую можно найти на законсервированной (читай-заброшенной) полярной станции.
Вертолёту пора улетать. Мы спиной к машине садимся на привезенные с собой доски, пенопленовые коврики, короче, на всё, что может сдуть потоками пяти мощных лопастей. Вертолёт поднимает настоящую бурю. Я решаюсь получить в лицо хороший снежный заряд - посмотреть, когда же он наконец поднимется в воздух и вижу как толстая полутораметровая доска, ускользнувшая от наших э-э-э, глаз, легко поднимается в воздух, летит подобно осеннему листу, бьёт по спине Юру Зарубу, перелетает через него и летит дальше. В остальном без происшествий. Лётчики делают прощальный круг над островом и уходят на остров Голомянный - там ещё сохранилась маленькая полярная станция и есть где жить в тепле и сухости.
Нам повезло меньше, но мы сами этого хотели. Мы ставим "анаконду" - здоровенную палатку, в которой мы жили в Антарктиде. Правда, тогда нас было человек пятьдесят. Зачем такой монстр на тринадцать душ - неведомо. Времени часов одиннадцать вечера. Согреваемся работой. Радисты ставят антенну, втайне надеясь, что магнитная буря закончилась. Постоянно озираемся по сторонам - ждем Хозяина. Установив палатку беремся за ножовки. Из твердого, как пенопласт, снега, спекшегося от ветра, солнца и мороза вырезаем здоровенные кирпичи и обкладываем палатку со всех сторон, иначе пургу она не выдержит. Дует достаточно противно - по снегу ползут бесконечные белые змеи. Солнце сквозь тучи освещает далёкие айсберги красно-желтым светом - картина просто неземная, сумасшедшая театральная декорация. Какое действо здесь разыграется? От лирики снова к прозе: Чуков зовёт строить туалет. Занятие это ответственное, и по плечу лишь опытным полярникам, примерно таким, как мы с Семёнычем.
Надо сказать, что арктические туалеты - сооружения, в мае 1998 года удостоившиеся даже отдельного сюжета в программе "Доброе Утро" Общественного Российского Телевидения. Готов спорить. Сам снимал. Например, на Борнео - так с истинно полярным чувством юмора когда-то назвали временный ледовый аэродром, ежегодно сооружаемый для пересадки экспедиций с самолётов на вертолёты и обратно в сотне километров от полюса, туалеты складывают из тех самых снежных кирпичей, ослепительно белых, отливающих девственной голубизной в свете круглосуточного полярного дня. Их укладывают неплотно, чтобы чистейший воздух кондиционировал туалетное пространство. Их не покрывают крышей, чтобы до безумно синего неба можно было дотронуться рукой. Их не закрывают дверью, чтобы ничто не мешало любоваться арктическими пейзажами, вобщем, ничего более красивого внутри и отвне видеть вам не приходилось...
В нашем случае всё проще - маленькая одноместненькая палаточка для подледной ловли, с дверью на замочке-молнии, палаточка темно-зеленая, значит солнце будет её нагревать и станет наша палаточка самым теплым местом на острове...
Продолжение следует...